совсем Неделин. Не решается глаза на других поднять. Вдруг слышит — взял неверную ноту второй трубач. Ошибся второй трубач, и тут же следом ошибся, сфальшивил и сам старший.
Поднял глаза Неделин. Всё ясно. И товарищи по оркестру с губами мучаются. И у них губы примёрзли к коварным трубам.
Пришлось прекратить игру. Однако не сдались в тот день музыканты. Отогреваясь в тепле, вновь и вновь выходили они на улицу. Лютовал, лютовал, лютовал мороз. Вновь и вновь прикипали к металлу губы. И всё же не осилил мороз музыкантов.
Дружно на стройке идёт работа. Лишь голоса несутся:
— Поспешай! Поспешай!
— Не зевай! Не зевай!
Оркестр на месте. Играет марши.
Сто советов
За хорошую работу на Магнитострое арматурщики Князев и Шелест были премированы путёвками в Крым, на курорт.
Начались сборы и хлопоты.
Наставляют друзей приятели:
— Ласточкино гнездо посмотрите! (Есть в Крыму такое чудесное место. Скала. На скале — дворец. Повис он прямо над самым морем.)
— Русалку! (И это одна из достопримечательностей Крыма. Поднялся из моря камень. Взобралась на камень бронзовая русалка.)
— В Гурзуф поезжайте, в Гурзуф! Там Пушкин бывал!
— В Алупку!
— В Алушту!
— В Бахчисарай!
Записали друзья и про Ласточкино гнездо, и про Русалку, и про Гурзуф, и про Алупку, Алушту, Бахчисарай.
Советуют Князеву и Шелесту знатоки, что взять:
— Панаму.
— Пижаму.
— Полотенце махровое.
— Для купания плавки-трусы на верёвочках.
Носились друзья по Магнитогорску, старались достать панамы, пижамы, полотенца махровые, трусы на верёвочках. Город у них не морской, не курортный. Достали только одни панамы. Да и эти с большим трудом.
Советуют Князеву и Шелесту, как загорать:
— Не сразу на солнце лезьте, а постепенно.
— Не валяйтесь, словно мешки, на пляже.
— С бока на бок почаще переворачивайтесь.
Запоминают Князев и Шелест, как вести им себя на пляже.
Много разных советов летит к друзьям. Сто советов.
Голова от советов кругом.
Написали друзья домой, родителям. Мол, за хорошую работу их в Крым посылают, мол, едут они на курорт.
Вот и билеты уже заказаны.
И вдруг. Работали Князев и Шелест на коксострое, на монтаже коксовых батарей. В доменных печах металл из руды выплавляют с помощью каменного угля. Однако прежде каменный уголь надо превратить в кокс. Это и делают коксовые батареи, иными словами, специальные печи. На строительстве таких печей-батарей и работали Князев и Шелест.
Приближается день их отъезда. А тут как раз началась «бетонная спартакиада». Вместе с другими и арматурщики включились в социалистическое соревнование. Стали бригады бороться и здесь за мировой рекорд. Прославленные бригады работали на коксострое — бригада Петра Ульфвского, бригада Василия Поуха, бригады Лебедева, Лаврова, Новикова. Членами одной из этих бригад и были Князев и Шелест.
Неудобно стало Князеву и Шелесту. Бригады борются за мировой рекорд, а они в это время уезжают в Крым, на курорт, под южное солнце.
Посовещались друзья. Заявили другим:
— Остаёмся. Не едем.
— Как не едете?! Билеты уже в кармане.
— Не едем, — повторили Князев и Шелест.
— Так ведь — Крым!
— Подождёт, не исчезнет Крым. Не улетит на воздушном шаре.
Так и не уехали друзья. Вместе со всеми за новый рекорд боролись.
Осталась о Крыме память: панамы, билеты да сто советов.
Грабарка, Катерина и Магнит
Грабарка — это телега. Особая. Удобная для перевозки земли. Устроена она так, что при разгрузке её было легко опрокидывать. Незаменимыми на земляных работах были в те годы грабарки. Даже специальная профессия существовала — грабари.
Вот и Исай Каширин тоже был грабарем. Тоже имел телегу-грабарку. Лошадь имел. Звали её Катя, Катерина. На редкость смышлёной была Катерина.
Не ржёт по глупости.
Не лезет куда не надо.
Сама знает, когда надо подать вперёд или чуть назад грабарку.
Знает, где надо остановиться, чтобы пропустить на узкой строительной дороге встречного.
Появился Исай Каширин впервые со своей Катериной на Магнитке летом 1929 года, ещё в самом, самом начале строительства Магнитогорского комбината. Только стали на Магнитке возводить первые бараки-домики, только подвели железную дорогу от станции Карталы. Заложили первый завод Магнитки — кирпичный. Здесь на расчистке участка под кирпичный завод и работал Исай Каширин со своей Катериной.
Как правило, грабари приезжали работать на Магнитку лишь на летний сезон. Так и Исай Каширин. Отработал он здесь всё лето до осени, а затем появился вновь лишь весной следующего 1930 года.
Тут и случилась у Катерины радость — родился у лошади жеребёнок. Встал на хрупкие ножки. Глянул на белый свет, на людей. Заржал. Был он первенцем на Магнитке.
— Появился. Здравствуй! — сказали люди.
Сообща думали об имени. Назвали его Магнит.
Семенил он за грабаркой, за Катериной. Когда заканчивалась работа и грабари располагались в степи на ночлег, резвился в поле между телегами.
Смотрит Исай Каширин на Магнита:
— Через два года будет новый работник. Будет!
Быстро промчалось лето 1930 года. На Магнитке было закончено строительство кирпичного завода. Началось возведение плотины через реку Урал. Развернулись земляные работы на площадке Центральной электростанции. Состоялась закладка первой доменной печи. Поползли вверх стены первого капитального дома.
Наступила опять осень. Покинули Исай Каширин, Катерина и Магнит Магнитку. Появились здесь вновь лишь будущей весной. Подрос заметно за это время Магнит. Смотрит на Магнита Исай Каширин:
— Ещё год, сам здесь работать будешь.
Боевым выдался на Магнитострое 1931 год. Было закончено строительство плотины через реку Урал. В октябре дала первый ток Центральная электростанция. Полным ходом сооружалась рудодробильная фабрика. Росли коксовые батареи. Ввысь потянулась и первая домна, а следом за ней и вторая — «Комсомолка». Расчищались площадки для строительства следующих домен — третьей и четвёртой.
Вновь наступила осень. Вновь простился с Магниткой Исай Каширин. Прибыл сюда весной 1932 года. Прибыл. Глянул по сторонам и не узнал Магнитки. Разрослась Магнитка. Расстроилась. Куда ни повернёшь головой, везде заводские громады высятся.
А вскоре и вовсе Каширин ахнул. Пока он отсутствовал, на Магнитострое не только завершили возведение первой домны, но и первая домна дала металл.
Смотрит Каширин по сторонам, смотрит на свою грабарку, на Катерину, на Магнита.
— Ну и ну, — поражается Исай Каширин. — Лошака опередили. Ну и ну! Жеребёнок в лошадь ещё не вырос, а тут этакий гигант отмахали. Чудеса! Сказка! Небывальщина.
Посмотрел ещё раз на
